Избиение школьницы в ТРЦ — не единственный эпизод подростковой жестокости в Усть-Каменогорске

Ранее мы рассказывали, как старшеклассницы и студентки нескольких колледжей издевались над сверстницей и записывали это на видео. Это не единственный в этом учебном году эпизод подростковой жестокости. Откуда она берётся? Почему мальчики чаще дерутся, а девочки устраивают травлю друг другу? Как не стать жертвой буллинга и какими способами можно направить силу молодых в мирное русло, разбирался корреспондент YK-news.kz.

Кулачное самовыражение

Бурная реакция общественности на подростковую разборку в торговом центре понятна. Каждый родитель примерил эту ситуацию на своего ребёнка — и ужаснулся. Между тем подобные инциденты среди подростков отнюдь не редкость. Просто взрослые не всегда узнают о них. 

— К сожалению, это не уникальный случай, — констатирует руководитель управления образования ВКО Инесса Чернышева. — Мы прекрасно знаем, что в подростковом возрасте агрессивная природа иногда берёт верх. В подростковой среде и среди девочек, и среди мальчиков всегда были драки, есть и, наверное, будут. Задача взрослых — предупреждать, насколько они могут иметь опасные последствия. Когда ситуация уже случилась, поздно говорить о профилактике. Но в каждом классе всегда есть ребёнок, который вызывает особое психолого-педагогическое внимание. Он не преступник. Но может быть, проявляет какую-то агрессию, эмоциональную нестабильность. И очень важно именно в этот момент взять его под особый контроль. Как правило, такие дети испытывают недостаток внимания. Они не знают, как себя реализовать. Не случайно же они себя снимают. Значит, школа не дала им возможности реализоваться в каком-то положительном смысле.

Педагоги вспомнили, что одна из участниц инцидента в торговом центре однажды принимала участие в школьном конкурсе красоты. С одной стороны, это говорит о том, что у девочки есть потребность быть замеченной. С другой — редкость участия в школьных мероприятиях свидетельствует о том, что интересы этой группы детей лежат за пределами учебного заведения. 

Разборки случаются и в стенах школ. В но­ябре 2022 года в одном из учебных заведений Усть-Каменогорска произошла драка, имевшая самые серьёзные последствия.

Два восьмиклассника в столовой поспорили из-за места за столом. Вначале была попытка выдернуть стул из-под "нарушителя", потом последовал обмен ударами. Инцидент зафиксировали видеокамеры. После обеда подросток, получивший в челюсть, обратился к школьному врачу. Та диагностировала ушиб и приложила холод к месту удара. Пострадавший стоически досидел до конца занятий и ушёл домой. Позднее оказалось, что у него сломана челюсть в двух местах. Мальчик несколько месяцев провёл в больнице. Были ли повреждения следствием одного удара или парни продолжили выяснять отношения за пределами школы, будет разбираться следствие. Пока очевидно, что эта драка одному сломала кость, а другому — судьбу. Факт судимости или даже постановки на учёт в полиции перекрывает многие варианты будущей карьеры.

Энергия злости

Почему же даже в наше просвещённое время подростки продолжают разбираться между собой поистине пещерными методами?

— Это реакция на противоречие, — поясняет детский психолог Лилия Куземко. — Если меня что-то не устраивает, я проявляю агрессию. Подросткам это свойственно в силу особенностей их гормонального фона. Эмоции зашкаливают, а психическое развитие ещё не позволяет глубоко осознать происходящее и сделать какие-то выводы, понять причинно-следственные связи. Агрессия — это путь самый лёгкий, но ошибочный. А чтобы понимать, как поступать правильно, ещё навыков нет. Злость — это энергия. Это огромная сила, которую обязательно нужно куда-то применять, иначе она приносит дискомфорт внутри. Если ребёнок занят делом, физическим трудом, спортом, эта сила имеет выход в продуктивное русло. Если же я накапливаю агрессию, смотрю жестокие фильмы, играю в агрессивные игры и не имею возможности выплеснуть, то буду проявлять это в реальности. Против того, кто слабее.

По мнению психолога, между драками мальчиков и травлей, которую устраивают друг другу девочки, при кажущемся сходстве кулачных методов есть определённая разница. 

— Мальчишеские драки — это больше не про злость, а про иерархию, поиск своего места в мужском коллективе, — комментирует Лилия Петровна. — Для девочек травля — это манипуляция, связанная с необходимостью достигнуть собственной цели за счёт других. Я хочу добиться внимания, быть главной, но делаю это агрессивными способами. Мальчики подрались — и нашли своё место. Девочки постоянно экспериментируют, заводят интриги, хотят казаться лучше. И это не прямые способы добиться главенства, как у мальчиков, а проявление власти исподтишка. Я могу втравить в это других и сама остаться в стороне.

Агрессор и жертва

Взрослых сейчас более всего беспокоит вопрос, как защитить детей от жестокостей этого мира, от посягательства сверстников. Особенно в тех ситуациях, когда сами жертвы боятся сказать о том, что они подвергаются насилию. Иногда о таких фактах правоохранителям приходится только догадываться. Например, разбирая факт глумления над студенткой в торговом центре, следствие не исключает, что это не единственный подросток, подвергшийся подобным издевательствам со стороны данной группы. Прокурор предполагает, что инициаторами травли могли быть третьи лица, в том числе и по мотивам материальной заинтересованности. Полиции приходится расследовать немало фактов утери или кражи гаджетов и других дорогих вещей. Но были ли они потеряны? Или их попросту отобрали?

— Надо зафиксировать все заявления подростков и их законных представителей по данным фактам, уделить внимание систематике сигналов, — заявляет прокурор управления по защите общественных интересов прокуратуры ВКО Сауле Губашева. — Заявители обучаются в одних и тех же учебных заведениях. Заявления поступают регулярно от одних и тех же лиц. Не исключается, что на самом деле подростки стали жертвами вымогательства и грабежей. Однако, опасаясь осуждения и буллинга со стороны окружающих, говорят об утере или краже. По каждому раскрытому случаю нахождения якобы утерянных материальных ценностей надо установить реальные обстоятельства. 

Некоторые дети скрывают факты издевательств и драк, чтобы не прослыть "маменькиными сынками". Не секрет, что родители иногда склонны вмешиваться в любой конфликт, решая его своими методами. В итоге от жертвы отступаются, но у ребёнка не прибавляется ни авторитета, ни друзей. А потому травля или насилие могут повториться при любом удобном случае. 

К тому же взрослые не всегда понимают, что, лишая ребёнка права самостоятельно принимать решения и действовать, они сами обрекают его на позицию "мальчика для битья". А потом вчерашняя жертва, найдя человека послабее, сама прибегает к насилию. Неспроста ведь многих "школьных стрелков" в школе характеризуют "тихими и незаметными".

— Жертва — это, как правило, человек с неоформленными или сломанными личными границами, непроявленный, который боится заявить о себе, — комментирует психолог Лилия Куземко. — У неё есть страх, который считывается агрессором. Ведь когда я бью и унижаю другого, то получаю чувство превосходства, имею власть, удовлетворение. А страх — это маркер, что я могу получить вот это "вкусненькое". Следует всегда показывать границы дозволенного. Если я не предупреждаю, что так со мной не надо, молчу, не сопротивляюсь, это продолжится. Чем дальше я об этом не заявляю, тем больше будут допускать по отношению ко мне. Границы устанавливаются разными способами. Можно это сделать словесно, можно дать сдачи кулаком, привести третью сторону. Раньше у агрессии всегда были внешние последствия в виде наказания. Сейчас эти последствия размыты, очень много устных договорённостей. Если последствий нет, агрессор считает возможным и допустимым продолжать эти действия. Если же вместо удовлетворения он, фигурально говоря, получил в нос, то понимает, что здесь добиваться дальше бесполезно. Проблема в том, что иногда подросток, удачно давший сдачи, сам может быть обвинён в применении насилия. Ещё страшнее, если способ, который он выбирает, значительно превышает пределы необходимой обороны и становится местью всем окружающим.

Победить злость

Поискам эффективных мер противодействия подростковой агрессии был посвящён круглый стол, организованный по следам ситуации в торговом центре.

— Я думаю, что было бы неплохо, если бы к нашим детям пришли люди старшего поколения, апашки и аташки, — предлагает региональный уполномоченный по правам ребёнка в ВКО Аксана Каленова. — Чтобы разговаривать с ними с позиции традиций. Было бы неплохо родителей привлечь. Я предлагаю всем заинтересованным представителям общественности подать мне конструктивные предложения, чтобы составить консолидированный план.

В ходе круглого стола представитель организации многодетных матерей констатировала, что дети утратили навыки общения в период пандемии коронавируса. И что сегодня не проводятся совместные игры, которые помогали бы эти навыки восстановить. Председатель Совета директоров организаций образования предложил организовать общегородское родительское собрание, чтобы выработать единые требования к воспитанию в семье и школе. Родители настаивали на необходимости правового просвещения, чтобы дети знали, какое наказание следует за противоправными действиями. Управление образования ВКО предлагало больше использовать потенциал имеющихся в области молодёжных организаций, например, подключать их к проекту школьной медиации. По мнению руководства  областного управления образования, для квалифицированного оказания психологической помощи подросткам и их родителям необходимо также восстановить Центр поддержки семьи и детства, упразднённый несколько лет назад. Работа в этом направлении началась.

Но ведь многие из этих рычагов существуют уже сегодня. Однако пока непохоже, чтобы они могли полностью победить подростковую жестокость. 

— Энергия злости должна быть трансформирована, — считает Лилия Куземко. — Она может быть направлена на что-то созидательное, например, на спортивные достижения. Родителям и учителям надо заметить её и показать ребёнку, как можно получить удовлетворение другим способом — за счёт достижения успеха, уважения и признания в каком-либо деле. Для мальчиков очень важно создавать условия состязательности, чтобы их мужественность проявилась в спорте, в труде — везде, где требуется сила. Чтобы ребята могли свою иерархию без драки выстроить. Параллельно со сбросом энергии должно идти обретение осо­знанности, новых навыков решения проблем. Такой инструмент, как школьная медиация, позволяет проговорить то, что стороны конфликта решают кулаками. Выяснить, чего желают стороны, и найти взаимовыгодное решение. И на последнем месте по действенности стоят всевозможные увещевания. Ценности молодёжи сильно изменились, взрослые этого не осознают. Чтобы к тебе прислушались, нужно сначала стать авторитетом. Если придёт какая-то чужая бабушка, она для меня ничего не значит, я не вижу её конкретных достижений. Сейчас авторитеты выбираются по другому принципу. Советы общественности не решают внутренние проблемы ребёнка. В лучшем случае они создают социальные регуляторы вроде чувства стыда. Стыд или вина работают, к сожалению, далеко не всегда.

Иными словами, по мнению психолога, проблема подростковой агрессии упирается в проблему их занятости. Воспитательная работа в учебных заведениях сегодня нередко сводится к организации развлечений. А детям нужно конкретное дело, которому они могли бы отдавать свою энергию. В котором можно почувствовать удо­влетворение от того, что ты силён и кому-то нужен. В противном случае наши подростки будут считать мерилом успеха количество лайков в соцсетях, для получения которых и снимаются многие дикие и провокационные видео.

Ирина Плотникова