Находится ли фауна ВКО под угрозой и есть ли решение у проблемы?

9 сентября 2018, 4:50
Сейчас читают:
Находится ли фауна ВКО под угрозой и есть ли решение у проблемы? Находится ли фауна ВКО под угрозой и есть ли решение у проблемы?
Находится ли фауна ВКО под угрозой и есть ли решение у проблемы?

В Восточном Казахстане стартовал сезон осенней охоты. Любители пострелять уже давно готовы к этому событию. Патронташи набиты, ружья смазаны, а баки внедорожников наполнены до краев. Однако у многих подобное рвение охотников вызывает опасение. По мнению представителей научного сообщества, неконтролируемый отстрел с каждым годом наносит фауне региона все более непоправимый урон. Все чаще звучит мнение, что краю необходим полный мораторий на охоту. Но будет ли такая мера эффективной? Этот вопрос вызывает споры даже среди самих ученых. Некоторые специалисты, а равно и представители власти видят выход в менее кардинальном подходе — грамотном учете популяций и правильном развитии охотничьих хозяйств. Соединить разные точки зрения в общую картину попытался корреспондент YK-news.kz.

Пора задуматься

Восточный Казахстан издавна пользуется славой региона с богатейшей фауной. И в плане количества зверей и птиц, и в плане разнообразия видов. Естественно, это не могло не способствовать популяризации охоты. По данным официального сайта акима ВКО, охотничьи угодья занимают более половины площади всей области — почти 16 миллионов гектаров. Из них около тринадцати миллионов активно используются — на них расположено 31 охотничье хозяйство, принадлежащее 15 охотопользователям. При распределении квот на отстрел дичи по республике Восточному Казахстану, как правило, достается одна из самых больших долей.

Однако все чаще слышится мнение, что богатство животного мира региона — лишь миф из прошлого.

Лукавить не к чему. Фауна Восточного Казахстана обескровлена, — считает известный ученый-орнитолог, кандидат биологических наук Борис Щербаков. — Посмотрите хотя бы на популяцию птиц. В девяностых годах она насчитывала до 14 миллионов особей. Сегодня мы можем говорить о едва ли полутора миллионах. Разница в десятки раз! И из оставшихся — 152 вида заслуживают статуса исчезающих.

По мнению ученого, на бумаге все может и выглядит хорошо, но стоит выехать "в поле" — и факты говорят сами за себя. Еще двадцать лет назад над областью летали массы куликов. Теперь встретить пару этих птиц — неслыханная удача. Районы озера Маркаколь, плато Укок, хребта Саур издавна служили местом гнездовья тысяч скалистых голубей. Сегодня об этой птице даже не слышно.

Недавно мы пытались понаблюдать тетеревов в районе Калбинского хребта, — продолжает Борис Васильевич. — Это их исторический ареал обитания. Мы проехали и прошагали около 35 километров. И как думаете, кого мы встретили на этом участке? Две сороки, три вороны и дятла. Тетерева в Калбе нет.

Подобная ситуация наблюдается и с представителями млекопитающих.

Как-то раз при мне владелец охотничьего хозяйства планировал просить для себя квоту на отстрел семисот косуль, — рассказывает ученый. — В теории для этого в хозяйстве должно насчитываться хотя бы 3500 голов. Я настоял, чтобы мы провели осмотр территории. К концу дня вывод был однозначным: косуль в хозяйстве оставалось даже меньше семисот.

Прощай, оружие?

После таких рассказов действительно создается впечатление, что охотники, мягко говоря, "перестарались". По мнению Бориса Щербакова, региону необходим полный запрет охоты как минимум на пять лет. Однако такой путь решения проблемы поддерживают далеко не все.

Рыспек Байдаулетов долгие годы проработал в алматинском Институте зоологии. Большинство из них он посвятил изучению фауны Восточного Казахстана и Алтая.

На мой взгляд, полный запрет охоты будет не просто бессмыслен, но даже вреден, — говорит Рыспек Жапаркулович. — Мы просто-напросто загубим отрасль, которая хоть как-то регулирует ситуацию. А охотиться никто не перестанет. И вот тогда расцветут браконьерство и бесконтрольный отстрел.

На сегодняшний день основные функции по сохранению животного мира и контролю охотников возложены на частный бизнес — охотопользователей. Предприниматель, использующий охотничьи угодья, ведет на них учет популяции, совместно с егерями выслеживает браконьеров, подкармливает животных зимой. Все это он делает с одной целью — получить с охотников деньги за убитую дичь. Но кто займется всей этой работой, если убивать дичь станет запрещено законом? Рассчитывать на государство в этом плане просто бессмысленно — для охвата такой территории не хватит ни денег, ни квалифицированных специалистов. А вот стрелять в зверей, как уже сказано, никто не перестанет. И вот тогда мы рискуем потерять последнее, что осталось.

Нельзя крестить всех охотников жестокими убийцами, — говорит Рыспек Жапаркулович. — Да, я встречал достаточно людей, которых нельзя назвать иначе как злостными браконьерами. Но немало я знаю и действительно хороших охотников — тех, кто относится к природе честно и бережливо. Они отстреливают, как и положено, больных и слабых животных. Это только способствует улучшению качества популяции. Если рубить с плеча — мы рискуем потерять таких людей. Рано или поздно и они станут браконьерами.

В области уже действует один мораторий — на весеннюю охоту. Но это не тотальный запрет. Он касается лишь некоторых видов. В частности, водоплавающих птиц. Даже эта мера в свое время вызвала бурю негодования среди охотопользователей. На вопрос, какой эффект дало это мероприятие, представители власти пока отвечают с осторожностью.

Однозначно можно сказать, что популяция не уменьшается, — говорит заместитель руководителя отдела животного мира областного управления природных ресурсов Арман Есентаев. — Однако о резком росте говорить еще рановато. Запрет действует всего два года. Мы продолжаем изучать ситуацию и уверены, что какой бы ни был результат — он будет положительным.

Рыспек Байдаулетов вполне поддерживает подобный подход.

Если и говорить о запрещении охоты, то это должны быть адресные мероприятия, — настаивает ученый. — Моратории следует вводить в отдельных местах и на отдельные виды. И обязательно сопровождать их тщательными наблюдениями, охотоведческим анализом.

Охотиться надо с умом

Охотоведение — это наука, но не о видах прицелов и полете пуль, а о природных циклах жизнедеятельности, размножении и разведении животных и влиянии человека на животный мир.

В советские годы охотник всегда работал рука об руку с ученым-охотоведом, — рассказывает Рыспек Жапаркулович. — Существовала колоссальная система подсчета животных, анализа среды обитания, динамики популяций. Мы в любой момент могли сказать, где и как проводить охоту. Где ее стоит прекратить. Где надо сократить численность, к примеру, оленей, а где разводить их искусственно. Эти выводы делались на основе кропотливых научных изысканий. И такой подход, несомненно, способствовал росту биоразнообразия.

К сожалению, сейчас научное сообщество сталкивается со все большими проблемами. Исследовательская работа организуется или самими охотопользователями по собственному желанию, или государством через механизм тендерных закупок. И там, и там крупные научные учреждения вроде Института зоологии сталкиваются с агрессивной конкуренцией. Мелкие локальные организации кроют низкой ценой и быстрым предоставлением результатов. Однако качество при таком подходе вряд ли гарантированно.

Надо понимать, что для масштабного, качественного исследования даже 500 тысяч тенге — смешная цена, — поясняет Рыспек Жапаркулович. — А мы уже вынуждены брать по 200 – 250 тысяч. Содержание только полноценной охотоведческой лаборатории обходится в восемь миллионов в год. У нас, конечно, есть постоянные заказчики. Охотхозяйства, которые искренне заинтересованы в качественном научном подходе. Они поддерживают с нами связи уже на протяжении десятков лет. И это действительно дает плоды. Но таких единицы по всей стране.

Сложившаяся ситуация, несомненно, сказывается и на кадровом обеспечении. Молодые научные сотрудники получают минимальные оклады, поэтому уходят в другие сферы. По словам ученого, три - четыре года назад ему казалось, что отрасль просто вымрет. Однако сегодняшнее положение внушает больше оптимизма.

У нас появляются новые люди, — говорит ученый. — Молодые ребята. Проходят докторантуру за границей. Они все еще готовы заниматься интересной и важной работой, даже в ущерб себе. Но нужно сохранить и поддержать их начинания. Надеюсь, на это вскоре обратят внимание.

А пока этого не случилось, ученым-охотоведам приходится выживать, сражаясь за каждый заказ. Не здесь ли кроется причина исчезновения животных? Ведь некачественный анализ приводит к неправильному использованию ресурсов, к чрезмерному истреблению. Рыспек Байдаулетов не исключает подобного.

Общее дело

От кабинетов и лабораторий вновь вернемся в леса нашего края. Говоря о биоразнообразии, нельзя не упомянуть, что страдает оно не только от ружья охотника. Деятельность человека доставляет пернатым и хвостатым не меньше бед.

Водоплавающим птицам в области уже негде размножаться, — говорит Борис Щербаков. — Все берега водоемов заняты фермами, пастбищами, водопоями для скота. Вся растительность по берегам вычищается. А ведь утка не может вывести утят на середине реки. Ей нужна тихая заводь, заросли, где можно укрыться от хищника. Таких мест все меньше и меньше.

Врагами природы в нашей области стали даже лучшие друзья человека. Опасаясь волков, сельчане-скотоводы разводят большое количество собак. А чтобы псы были злее, кормят их редко. Вот и приходится им лакомиться лесными тварями.

У меня был случай прошлой зимой, — рассказывает заместитель руководителя отряда оперативного реагирования лесного и охотничьего хозяйства Василий Ткаченко. — Я находился недалеко от деревни. Заметил пробежавшего зайца, а за ним еще две тени. Я подумал, что это волки, и отправился за ними. Оказалось — это две собаки. Они буквально разорвали того зайца. На свою беду, из лесу еще лиса высунулась на шум. Ей тоже жить недолго было... А потом псы мирно прошли в деревню и вошли в одну из оград домов.

Собаку за охоту без лицензии не оштрафуешь. Нельзя и землепользователю запрещать поить скот на берегу и благоустраивать территорию. Но как защитить животный мир от нарастающего влияния людей?

Это задача всего общества! — многозначительно подчеркивает Арман Есентаев. — Мы много говорим о проблемах, а когда дело доходит до нас самих — отводим глаза. Государство делает многое. Но мы же не можем поставить по инспектору у каждого озера. А вот землепользователь может оставить в своих угодьях уголок для утят, а охотопользователь — вложиться в разведение животных. Та же Европа долго шла к подобному пониманию. Они почти потеряли весь свой животный мир. Прежде чем поняли, что забота о том, что имеем, об общем достоянии — задача общая. Охотников, бизнеса, государства.

Владимир Землянский

Также читайте