Как была основана Усть-Каменогорская крепость

В 2020 году наш город отмечает своё 300-летие. Между тем не все горожане знают, с какими событиями связано его появление. Мы публикуем фрагмент труда историка XVIII века Герарда Миллера "История Сибири", в котором описано путешествие Ивана Лихарева, ставшее последней русской военной экспедицией на территорию Джунгарии.

В поисках "песошного золота"

Немецкий учёный на российской службе Герард Фридрих Миллер посетил Усть-Каменогорск в 1734 году. Подробности петровских военных экспедиций в Джунгарии и событий, связанных с основанием нашего города, он узнавал от их непосредственных участников и свидетелей. 

Предыстория рождения Усть-Каменогорской крепости, изложенная Миллером, начинается в 1714 году, когда сибирский губернатор князь Матвей Гагарин сообщил Петру Первому о том, что в джунгарском городе Яркенде якобы промышляют "песошное золото". В доказательство он послал образец золотого песка, купленный в Тобольске. 

Решение послать экспедицию за золотом царь принял 22 мая 1714 года, перед началом знаменитого Гангутского сражения со шведским флотом в Финском заливе. Он отдал приказ подполковнику Ивану Бухгольцу заложить крепость у Ямыш-озера, а затем по возможности достичь Яркенда. Бухгольц приступил к выполнению задачи, имея при себе отряд численностью 2902 человека.

Крепость у Ямыш-озера Бухгольц основал 1 октября и остался там зимовать. Миллер сообщает, что джунгарские послы, возвращавшиеся из Тобольска, выразили неудовольствие появлением в этих местах русских. Зимой джунгары с десятитысячным войском открыли против русских военные действия.

Нападавшим удалось завладеть недостроенной крепостью, но русская пехота выбила их оттуда. Однако весной среди солдат распространилась цинга. 28 апреля 1716 года Бухгольц оставил крепость без боя. Она была срыта до основания, а сам он возвратился в Тобольск, имея при себе 700 человек, большая часть из которых была больна.

Надёжный человек

После возвращения неудачной экспедиции царь отдал под суд губернатора Матвея Гагарина. Князя обвинили в том, что он выдал за яркендское золото образцы, не имеющие к нему никакого отношения. Но предоставим слово историку:

"Петр Великий определил начальником новой экспедиции гвардии майора в ранге генерал-майора, Ивана Михайловича Лихарева — как человека, на которого Государь много полагался. Он должен был совершить это дело или точно доказать, что оно невозможно. В указе от 28 января 1719 генерал-майору Лихареву приказано: никого не щадя, расследовать в Сибири злоупотребления князя Гагарина. К тому же, разобраться в показаниях Гагарина и Бухгольца о яркендском золоте: существует ли оно, и от кого о нём Гагарин узнал. Тех людей сыскать и ехать с ними до тех крепостей, где посажены наши люди. Постараться, насколько возможно, дойти до озера Зайсана. Если берега там позволяют, имеется лес для строительства, основать там крепость и посадить людей. Попутно разведать, есть ли путь от Зайсана до Яркенда. В азарт не входить, чтоб даром людей не потерять и убытку не учинить. Также выяснить, каким образом подданные хунтайши (правителя Джунгарии – прим. ред.) взяли у подполковника Бухгольца Ямышевскую крепость.

В путь Лихарев отправился в середине февраля. В его команду должно было входить всё войско, находящееся в новопостроенных крепостях. А в Тобольске набирали рекрут для дополнения прежних полков. Набор людей и заготовка необходимых припасов стали причиною, что генерал-майор до 8 мая 1720 года пробыл в Тобольске. 

Он ехал до Семипалатной крепости на дощениках, а оттуда на больших лодках. Их было тридцать четыре, на них находилось четыреста сорок человек с запасами на три месяца. Лихарев рассуждал, что удачнее доведёт дело до конца, не отягощая себя большим количеством людей и припасов.

Прибыв к озеру Зайсану, где приказано ему крепость построить, он не нашёл для неё удобного места из-за тростника, которым заросли все берега. Лихарев хотел посмотреть, нет ли возможности заложить крепость при Верхнем Иртыше. Он вошёл в южный рукав Иртыша, продолжал двигаться вверх по реке двенадцать дней без остановки, пока следующее приключение не заставило его переменить свое намерение".

Приключение генерал-майора

Миллер пишет:

"Калмыки заметили приближение россиян, как только они вошли в Верхний Иртыш. Из страха или из коварства они отъехали вдаль от прибрежных мест, так что Лихарев по пути ни единого человека не видал. Но калмыцкое войско, состоящее из двадцати тысяч конных, под предводительством сына хунтайши и бывшего при нем калмыцкого владельца Галдан-Церэна, находилось тогда поблизости. Они прикрывали земли Джунгарии против китайцев и монголов, с которыми в прошедшем году имели кровопролитное сражение. 

Войску подано было известие о прибытии россиян. Всех ужас обнял, они думали, что русские договорились с китайцами, чтобы атаковать калмыков совокупными силами. Но поскольку о приближении китайцев не слыхать было, то все калмыцкое войско обратилось против россиян, которые не ждали, что такой великою силою встречены будут.

Августа 1 числа Лихарев приказал провести церемонию водоосвящения при Верхнем Иртыше. Но в третьем часу дня услышаны были первые неприятельские выстрелы по русским судам. Тотчас все схватились за оружие. Никто не знал, сколь силен неприятель. Вышли на берег, и генерал-майор выстроил своё малочисленное войско в порядок сражения. 

Нападение весьма было жестокое, но беспорядочное. Россиян атаковали со всех сторон. Сие привело их сперва в замешательство, так что сами не знали, с которой стороны им обороняться. Некий сибирский офицер посоветовал генералу-майору встречать неправильного неприятеля таковым же неправильным образом. Лихарев последовал совету. Во все стороны были разосланы отряды, которые вместо того, чтобы обороняться, атаковали рассыпанных калмыков. Неприятели отступили. Они усомнились, что смогут одолеть немногочисленное российское войско. К тому же опасались, что русские так храбро бьются, потому что ждут откуда-то помощи. Джунгары стали кричать громким голосом, чтоб де толмача (переводчика – прим. ред.) к ним прислать.

Но генерал-майор не почитал нужным поступать по их желаниям. Он имел при себе тринадцать малых полевых пушек и шесть мортир, которые могли сравниться с настоящей армией против народа, у которого совсем нет артиллерии. Он приказал судам следовать дальше вверх по течению, а нескольким человекам идти для прикрытия по берегу. 

Калмыки накануне атаковали россиян только с южной стороны реки. Часть их войска перешла через Иртыш, думая, что русские, оказавшись между двух огней, будут бессильны. Но Лихарев сорвал их планы. Нужно было не допустить калмыков до берега, откуда их выстрелы могли причинить урон людям и судам. Генерал-майор приказал судам разделиться надвое: одна часть осталась при южном береге, а другая пошла возле северного. На обоих берегах были высажены люди, которые их очищали от противника".

Лихарев против Галдан-Церэна

"Таким образом в сражениях прошли два дня. Суда мало продвинулись вверх по течению. Оба берега Верхнего Иртыша поднимаются от воды песчаными горами. Калмыки стреляли сверху и не могли нанести большой вред русским. А спуститься вниз, чтобы стрелять наверняка, они не рисковали.

Но чем выше шли русские, тем мельче становилась река. Суда садились на мели. Часто люди должны были выходить и перетаскивать их по мелким местам. Появилось опасение, что ежели осенью вода спадёт сильнее, они вовсе на сухом месте сядут, и исчезнет всякая надежда на возвращение в Сибирь.

Это заставило генерал-майора держать с офицерами военный совет. Все согласились, что надо заблаговременно позаботиться об обратном пути, пока он вовсе не исчезнет из-за мелководья и усиливающегося джунгарского войска. В совете решили, что как только калмыки станут опять требовать толмача, следует вступить с ними в переговоры. Но притом русские опасались предлагать переговоры сами, чтобы не показать своего бессилия.

На третий день едва началось сражение, желание россиян исполнилось. Впоследствии стало известно, что калмыки потерпели большой урон в эти два дня. Они видели, как падают их товарищи, но не замечали от своих стрел и пуль равного действия. Из российских судов часто новые люди выходили на смену утомленным. Это заставило калмыков думать, что на судах находится больше народу, нежели действительно было. К счастью для русских, противник заподозрил военную хитрость и в страхе потребовали опять толмача. Специального калмыцкого переводчика Лихарев взял с собою из города Тары.

С обеих сторон заключено и объявлено было перемирие. Потом выступили из калмыков до ста человек полномочных, а генерал-майор послал от себя прапорщика с сорока гренадёрами, чтобы осведомиться об их планах. Для доказательства искреннего своего намерения калмыки явились безоружные. Русские тоже сделали вид, что не вооружены. Но опасаясь нападения, Лихарев приказал гренадёрам тайно запастись гранатами и заж­женными фитилями, также у всякого было за поясом по два заряженные пистолета. 

Но сие оказалось излишне. Калмыки в самом деле были склонны к миру. Они объяснили, в чём подозревали русских, и пожелали, чтобы они по той же дороге, по которой пришли, возвратились. Россияне отвечали, что им никогда на ум не приходило войну или неприятельские действия начинать. Они только хотели осмотреть, откуда река Иртыш начало свое имеет, и можно ли дойти до ее источников. Прочее их намерение было сыскать рудокопные места. Они никогда бы за оружие не принялись, если бы калмыки к тому их не принуждали. Также они не думают в тамошней стране остаться. После этих объяснений мир был совершенно восстановлен, хотя о том и не составлено письменного трактата". 

Миллер приводит свидетельство русского посланника, находившегося в это время в ставке джунгарского хунтайши и слыхавшего, как там встретили известие о стычке Галдан-Церэна с отрядом Лихарева: "Они не хвалили, что Галдан-Церэн напал на руских, не узнав прежде об их намерениях. Они говорили: "Что он этим выиграл? Он много народу потерял, но ничего больше не получил кроме того, чего руские сами желали". 

Основание крепости

Рождение нашего города в труде Миллера описано так:

"Когда Лихарев на обратном пути прибыл к тому месту, где Иртыш, проходя Алтайские горы, в степь вливается, то он рассуждал, что государству не бесполезно будет там построить крепость. Уже едучи вперёд, он место к тому назначил. Ему показалось, что тамошняя окраина Сибири нуждается в крепости, чтобы обезопасить эти земли. 

Сия новая крепость названа Усть-Каменогорскою, то есть при устье Иртыша, из каменных гор истекающего, лежащая. Она построена на плодородном поле, на восточном берегу реки Иртыша, и от Семипалатной крепости отстоит на сто восемьдесят одну версту. Она укреплена земляным валом и представляет правильный четвероугольник. Вокруг обведен ров, и внутри поверх вала поставлен палисад в человека вышиною. 

Из опыта Ямышевской и Семипалатной крепости, которым река Иртыш осыпанием берегов вред причиняет, Усть-Каменогорская крепость в некотором отдалении от реки построена. Но здесь Иртыш оказал противное действие: он от крепости подался далее, и только малый рукав остался при ней. 

Лихарев не дожидался того, пока строение завершится. Он приказал только дело начать. Совершал строительство инженер-капитан Летранж при подполковнике Ступине, которого генерал-майор из Семипалатной крепости послал туда командиром. Причиною торопливости Лихарева была болезнь".

Историк сообщает, что поездка генерал-майора Лихарева в по­исках золотого песка была для русских последней. В дальнейшем такие попытки были признаны бесперспективными из-за трудности и опасности путешествия.

Но главным результатом для нас, родившихся и живущих в городе Усть-Каменогорск, стало появление на географических картах точки с названием "крепость Усть-Каменная".

Ирина Плотникова