Этот город мог быть другим. Часть 2. Как жил и развивался Усть-Каменогорск в 40-50-е годы ХХ века

Превращение Усть-Каменогорска в крупный промышленный центр началось во второй половине 40-х годов прошлого века. В то время должности городского акима соответствовала должность председателя горисполкома. С 1946 по 1953 год исполнительную власть города возглавлял Павел Александрович Парманов. Его воспоминания хранятся в фондах Восточно-Казах­станского историко-краеведческого музея. Мы заглянули в них, чтобы узнать, что происходило в Усть-Каменогорске в этот переломный период.

Город под трубами

К 1940 году Усть-Каменогорск уже имел генеральный план застройки и реконструкции. Однако его реализация была остановлена: началась Великая Отечественная война. А в 1947 году горисполком вступил в конфликт с Министерством цветной металлургии, которое не устраивал существующий план застройки города.

Следует пояснить, почему Минцветмет внезапно начал решать вопросы градостроительства. В самые тяжёлые дни 1942 года, когда немецкие войска рвались к Кавказу и Волге, из города Орджоникидзе (ныне Владикавказ) был эвакуирован в Усть-Каменогорск завод "Электроцинк". Строительная площадка завода расположилась в северной части правобережья Ульбы. Там, где сегодня стоят корпуса Ульбинского металлургического завода, тогда находился аэродром. По соседству строилась Усть-Каменогорская ТЭЦ. Свободное пространство, выбранное для будущего промышленного узла, по тем временам удовлетворяло всем экологическим требованиям, ибо находилось далеко от основной жилой застройки. Впрочем, об экологии в те времена думали меньше всего.

Первоначально строители свинцового завода, который сегодня называется Усть-Каменогорский металлургический комплекс ТОО "Казцинк", жили в палатках и землянках. Когда встал вопрос о возведении жилья, Минцветмет исходил из того, что оно должно находиться в непосредственной близости от места работы. Ведь общественного транспорта не было. Так появился район Стройплощадка, южной границей которого была улица Бажова.

Горисполком выступал против хаотичного появления жилых кварталов, не предусмотренных генпланом 1940 года. В марте 1947 года исполнительная власть Усть-Каменогорска даже обратилась в Совет министров Казахской ССР и союзный Совмин, жалуясь на то, что металлурги не соблюдают градостроительную дисциплину.

"В конечном итоге получилось так, что Минцветмет СССР оказался в своей аргументации сильнее, чем горисполком, — констатирует автор воспоминаний. — Так был предрешён вопрос о ликвидации первого генплана строительства и реконструкции города Усть-Каменогорска. Другие застройщики тоже стали уклоняться от строительства в центре города. Этот узковедомственный подход к застройке оставил в наследство тупики и кривые улицы в Заульбинском районе, как, например, Заводская, улицы Калинина, Гастелло, Трудовая и другие. Они будут на долгие годы служить памятником заместителю директора цинкового завода и начальнику ОКСа Карпову Ивану Ивановичу. Это он во избежание расходов по сносу разных хозяйственных построек колхоза "Красный партизан" (конюшен, амбаров, свинарников) производил трассировку улиц в обход этих строений".

Эскиз нового генплана был разработан в 1948 году. Разработчиком был Леноблпроект, который старался максимально учесть интересы заказчика. А деньги на разработку выделяло Министерство цветной металлургии, которому требовалось жильё, грубо говоря, под трубами.

По новому генплану предполагалось, что резервной территорией для заселения станет левый берег Иртыша. Но этому препятствовало отсутствие моста через реку. К тому же авторы недооценили темпы роста Усть-Каменогорска. Они предполагали, что к 1970 году в нём будет проживать 115 тысяч населения, тогда как уже к 1967 году численность составила 213 тысяч человек. Городские власти не устраивало также то, что в эскизе 1948 года не были прописаны такие важные для города вопросы, как строительство инженерных сетей, мост через Ульбу и схема развития общественного транспорта. В 1949 году горисполком забраковал эскиз.

Не желая продолжать конфликт с городскими властями, руководство металлургического предприятия предприняло обходной манёвр. Через Министерство цветной металлургии СССР оно добилось, чтобы 550 гектаров колхозных земель на северо-западе от города было отчуждено и передано не исполнительной власти, а непосредственно дирекции цинкового завода. Поскольку на этой территории не было строений, попадающих под снос, ничто не препятствовало предприятию начать там жилищное строительство.

По воспоминаниям ветерана исполнительной власти, весь Заульбинский район был проектировщиками оконтурен на 26 селитебных кварталов. В то время на стройплощадке цинкового завода появилось ещё одно предприятие, которое имело таинственное название "Почтовый ящик № 10". Это был будущий УМЗ. Один из селитебных районов разбили на квартал "А" и квартал "Б". Квартал "А" оставался за цинковым заводом, а квартал "Б" — за "почтовым ящиком". Границы квартала "Б" были от почтового отделения возле Дворца культуры металлургов до улицы Бажова. Улица Гоголя разделяла квартал "А" и квартал "Б". "Почтовый ящик" вёл жилищное строительство активнее и возвёл свои дома раньше. Потому в народной памяти весь район вокруг Дворца металлургов остался как "квартал "Б". Так УМЗ впервые поучаствовал в развитии Усть-Каменогорска. Впоследствии он построил много жилья и культурно-бытовых объектов, которые активно используются и сегодня.

Городские власти предлагали вести строительство по линии проспекта Ленина (ныне Нурсултана Назарбаева) в направлении моста от уже существовавшей улицы Гоголя. Правда, при этом требовалось сносить некоторые строения и бараки. Глава треста "Алтайсвинецстрой" Конюшевский, напротив, считал, что надо двигаться от Ульбы, возводя дома на свободном пространстве. Так и получилось, что строительство двинулось одновременно с разных сторон. И градостроители промахнулись. Проспект Ленина и улица Льва Толстого (так назывался тогда участок от Ульбинского моста до площади), которым положено было находиться на одной оси, пересеклись. Чтобы свести их, пришлось делать круглую площадь, которая тогда носила имя Льва Толстого, а сегодня называется площадью Ушанова.

Аким гоняет коров по Бродвею

Павел Парманов вспоминает, что на рубеже 1940 – 1950-х годов финансирование на нужды и развитие города выделялось крайне неохотно. Все средства в СССР шли тогда на восстановление разрушенного войной хозяйства. Кроме того, стояла острая необходимость в построении мощной военно-индустриальной базы, поскольку Советский Союз, только что вышедший из огня Второй мировой, тут же оказался в условиях "холодной войны".

Однако нужды простых людей никто не отменял. В быстро растущем Усть-Каменогорске требовалось жильё, больницы, школы, клубы, кинотеатры. И многое другое, чтобы люди, пережившие войну, начали жить счастливо и комфортно. Но в Госплане отвечали, что в городе достаточно промышленных предприятий и что именно они должны вкладываться в его развитие. До благоустройства руки и деньги доходили в последнюю очередь.

Первый асфальт на улицах Усть-Каменогорска появился в 1950 году. Тогда заасфальтировали старый центр: улицу Горького на протяжении двух кварталов от здания обкома партии (сегодня это здание акимата ВКО) и отрезок улицы Кирова (ныне Чехова) между улицами Горького и Урицкого (ныне Касыма Кайсенова).

"Тогда товарищи иронизировали в мой адрес, что я заасфальтировал только "Бродвей" и "Уолл-стрит", — вспоминает Павел Парманов. — В августе или сентябре 1950 года в Усть-Каменогорске должны была работать выездная сессия Академии наук Казахской ССР с приглашением большой группы учёных из многих союзных республик. Дорога от станции Защита была в то время грунтовая, очень разбитая, а в дождливую погоду грязная и для легкового транспорта малопроезжая. Надо срочно делать асфальтированную дорогу, а по бюджету горсовета средств на это не преду­смотрено".

Деньги на асфальт в конечном итоге дали промышленные предприятия: трест "Алтайсвинецстрой", свинцово-цинковый комбинат и Алтайэнерго. Нормальный проезд по улице Бажова был нужен и им самим. А в другой раз председатель горисполкома, решивший изыскать средства самостоятельно, едва не попал под суд. Драма развернулась вокруг ограды парка Кирова.

В 1936 году парк обнесли металлической оградой на пихтовых столбиках. К началу 1950-х годов дерево прогнило, и забор повалился целыми секциями. В парк начал проникать скот, полюбивший пастись на сочной траве. На городской партконференции 1950 года делегаты в стенгазете "Колючка" высмеяли главу городской администрации, изоб­разив его гоняющимся с дубинкой за коровами. Павел Парманов сделал выводы из партийной критики и перенаправил на строительство ограды средства с других статей городского бюджета. Но в 1951 году прошла ревизия, которая признала 1 миллион 535 тысяч руб­лей, потраченных на ограждение парка Кирова, нецелевым использованием средств. Дело Павла Парманова рассматривалось на заседании Совета министров. Встал вопрос об освобождении его от должности. Но в конечном итоге министры всё же признали, что эти деньги пошли не на банкеты, а на благоустройство. Председатель горис­полкома признал свою вину, и его простили.

Паром-самолёт и телеграмма Самому

Усть-Каменогорск исторически стоит на двух реках — Иртыше и Ульбе. Сегодня странно читать, что вплоть до конца 50-х годов прошлого века речные переправы оставались для города больным вопросом.

Через Иртыш ходил деревянный паром, который часто выходил из строя. Этот паром люди называли "самолётом". Когда "самолёт" ломался, люди вынуждены были переправляться через быстрый и бурный Иртыш на лодках и карбасах. К тому же река часто разрушала причал.

"В связи с постоянным изменением горизонта воды припаромки часто уносило водой, — констатирует Павел Парманов. — Нередко срывало во время паводков, уносило далеко и сам паром. Были человеческие жерт­вы при переправе. В 1948 году горкомхоз построил металлический паром по проекту инженера-проектировщика Г. Р. Шнейдера. Вновь построенный паром проработал бесперебойно до 1958 года, а затем был передан Усть-Каменогорской пристани".

Ещё драматичнее была судьба моста через Ульбу. По воспоминаниям Павла Парманова, наплавной мост, по которому жители издавна ездили в деревню Заульбинку (ныне Ульбинский район), приходилось каждый год демонтировать на зиму. В бюджет 1936 и 1937 годов городские власти пытались заложить 50 тысяч рублей на строительство моста на ряжевых опорах, чтобы не разбирать его каждую осень и собирать весной. В 1937 году его построили, но почти каждый год в весенний паводок его разрушало. Вопрос о строительстве чего-то более капитального пытались поставить в 1940 году. Но потом началась война, и он остался нерешённым.

В очередной раз мост снесло половодьем весной 1949 года. Машины вынуждены были переправляться вброд, а для пешеходов сделали временный деревянный мостик. И тогда городские власти вознамерились во что бы то ни стало решить вопрос окончательно.

"Правительство выделило 500 тысяч рублей на строительство моста, но у нас не было ни проекта, ни материалов для строительства, ни подрядчика, — рассказывает председатель горисполкома. — Инженер-проектировщик "Казгипроцветмета" товарищ Поварнин, не­обычно смелый и сильный математик, за полтора месяца составил проект моста со всеми расчётами. Он спроектировал две деревянные фермы на металлическом поясе протяжённостью по 52 метра каждая. А пролёты между ними, где не бывает высокого уровня воды на перекатах, разместил на ряжевых опорах".

Затем вопрос упёрся в подрядчика. Этим мог бы заняться трест "Алтайсвинецстрой", но для этого требовался приказ "сверху". После войны в СССР сохранялась чудовищная централизация всей политической и хозяйственной власти. И председатель горисполкома решил добраться до самой высокой инстанции.

"В феврале 1950 года в город приезжает заведующий сельхозотделом ЦК ВКП(б) товарищ Козлов, — повествует Павел Парманов. — Я попросил его подписать составленную мной телеграмму на имя товарища Сталина с просьбой дать указания Минтяжстрою включить в план подрядных работ "Алтайсвинецстроя" строительство моста через реку Ульбу. Товарищ Козлов сказал, что зав­отделам ЦК партии не положено давать телеграммы на имя Сталина. Он телеграмму подписал, адресовал Минтяжстрою и сказал, что министр товарищ Райзер доложит товарищу Сталину".

В конечном итоге просьба устькаменогорцев, видимо, дошла до главы государства. Соответствующие распоряжения были даны, и работы начались. Строили ударными темпами, работали в две смены и успели сдать новый деревянный мост к весеннему паводку 1950 года. Он простоял восемь лет. Но в 1955 году половодье подмыло опоры. Мост дал осадку и сделался опасным. Конструированием новой переправы занялись проектировщики из Ленинграда. В 1958 году в Усть-Каменогорске наконец построили надёжный металлический мост через Ульбу. А 5 ноября 1959 года по Ульбинскому мосту прошёл первый трамвай.

Молоко и могилы

Сегодня мало кто знает, что часть оборудования Усть-Каменогорского свинцово-цинкового комбината была привезена к нам из побеждённой Германии. И это было не единственное, что Усть-Каменогорск получил по репарациям.

Молокозавод растущему городу был нужен давно, но появился только после войны. В качестве репараций было получено оборудование трёх заводов, один из которых предложили поставить в Усть-Каменогорске. Предстояло найти такую территорию, где не нужно было сносить имеющиеся строения. К тому же предприятию требовался источник воды по соседству. Подходящее место нашлось возле самого Иртыша, на стыке улиц Крылова и Ушанова (ныне Казахстан). Одна проблема — на этом месте располагалась братская могила борцов за Советскую власть.

"Исполком Горсовета трижды обсуждал этот вопрос с участием ветеранов гражданской войны, — делится подробностями Павел Парманов. — Определяли на месте контуры захоронения погибших партизан. Определили для завода участок в створе улицы Крылова с заходом на улицу Ушанова. А на месте захоронения решили воздвигнуть обелиск и несколько мемориальных досок, освещающих революционные события, вырастить сквер и благоустроить всю эту территорию. 5 июня 1951 года был торжественно открыт памятник-обелиск".

Само захоронение вплоть до середины 1980-х годов находилось на территории Гормолзавода.

Ищу на карте странное название

В топонимике Усть-Каменогорска есть одно курьёзное название — Гавань. Это имя носит район вблизи Ульбы в северной части проспекта Абая. Хотя никаких портовых сооружений здесь отродясь не было. Воспоминания Павла Парманова проливают свет на этот курьёз:

"Управляющий трестом "Алтайсвинецстрой" товарищ Аринович обратился в горисполком с просьбой отвести тресту три гектара земли на берегу реки Ульбы, где он собирался построить три четырёхквартирных деревянных дома. В этом месте будет построена новая гавань, и лес с 22-го километра железной дороги будут сплавлять вместо перевозки его автотранспортом. Но никакой гавани у треста не получилось, а название Новая Гавань осталось. Вместо трёх домов вырос большой населённый пункт города. Между прочим, мы настойчиво пытались изменить название, называли "посёлком строителей", но из этого ничего не получилось".

Много интересных сведений хранят воспоминания людей, строивших Усть-Каменогорск в прошлом веке. Многим из того, что они создали 60 – 80 лет назад, мы пользуемся по сей день.

Ирина Плотникова
Фото из фондов Восточно-Казахстан­ского областного историко-краеведческого музея

Также читайте: Этот город мог быть другим. Часть 1. Вспоминаем время, круто изменившее жизнь Усть-Каменогорск