История из "ящика"
Усть-Каменогорску — 300 лет. И почти четверть этого срока в городе существует Ульбинский металлургический завод. Конечно же, десятилетия этого "симбиоза" не могли не сказаться на развитии как самого предприятия, так и областного центра. Об этом и пойдет речь сегодня.
Отсчет истории УМЗ можно вести с 1947 года. Тогда Советом министров СССР было принято постановление о строительстве в Усть-Каменогорске так называемого предприятия 2"А", переименованного затем в "почтовый ящик № 10". Через два года, 29 октября 1949-го, оно выдало первую продукцию, и эту дату отмечают сегодня как День рождения УМЗ. Можно представить, какое значение ему придавалось, чтобы в столь короткое время и практически на пустом месте наладить производство абсолютно новой, ранее не выпускавшейся продукции в разрушенной и ослабленной войной стране!
Людмила Устюжанина, отработав на предприятии почти 40 лет, начинала трудовую деятельность также в 1949 году экономистом планового отдела.
"В заводоуправлении зачастую работали до полуночи. Могли позвонить "сверху" (и нередко звонили поздним вечером!), надо быть на месте. Поэтому отработаешь день, а потом дежуришь по графику в ожидании звонка. Транспорта с завода тогда не было, и приходилось идти домой пешком. А морозы в 1949 году были лютые, воробьи на лету замерзали. Бежишь, трясешься и от холода, и от страха. Рядом с нашей территорией был лагерь для военнопленных. Темнота, на вышках охрана, лают собаки... Вот такое "приятное" соседство. Потом на заводе появилась машина, трехтонка открытая. Мы называли ее "Коломбина". Стало немного легче: хоть и холодно, но все-таки на работу и с работы уже не ходили пешком".
Петр Абрамов был в 1949 году печевым в главном (и единственном на тот момент!) корпусе завода.
"Самую первую печь на предприятии запускала наша смена. Печи отапливались форсунками на мазуте. При морозе он застывал, разогревали паром из шлангов, что было очень трудоемко. Спецодежду нам давали на год, но изнашивалась она очень быстро, и чтобы прикрыть тело, приходилось надевать на себя несколько штанов и курток. В этой одежде мы походили на черт знает кого. Поэтому, когда ожидалась какая-нибудь комиссия, нам наказывали не показываться ей на глаза. Однажды мы нарушили этот запрет и появились в полном составе в нашей "коронной одежде" перед проверяющими. У тех глаза на лоб полезли! После этого нам стали выдавать спецодежду раз в полгода".
На предприятии поначалу получали соединения тория для использования в качестве зарядов для ядерного оружия. Затем акценты сместились. Еще одно постановление Совмина в 1950 году определило новую цель: наладить переработку бериллиевых руд.
Эта задача также была выполнена. Спустя год были получены соединения бериллия, являющиеся основой для выплавки металла.
Практически одновременно закладывались и основы для создания и развития танталового производства. Металл шел главным образом в "оборонку". Помимо того, применялся в приборах, локационной и рентгеновской аппаратуре. Чуть позже его начали активно использовать в медицине для замещения костной ткани.
В 1969 году танталовое производство стало на заводе центром по созданию уникальной технологии получения сверхпроводящих материалов. С использованием "сверхпроводов", созданных на УМЗ, на установке "ТОКАМАК-10" впервые в СССР удалось получить и удержать плазму температурой 70 миллионов градусов!
Мария Белогорцева в августе 1950 года начала трудовую деятельность на заводе инженером-аналитиком ЦЗЛ, осваивала опытное производство оксида бериллия. Награждена орденом Октябрьской революции.
"Рабочий день официально был восемь часов, но ИТР, как правило, работали по 10-17 часов, а в конце месяца не выходили из цеха иногда по двое суток. Спецпитание нам не предусматривалось, премии тоже. Работали на энтузиазме, верили, что делаем нужное дело.
Инженер по технике безопасности штатом не был предусмотрен. А ИТР и рабочие мало представляли тогда вредность оксида бериллия, ведь это был первый в стране опыт изготовления этого соединения. Но именно он стал основой для создания современных, более безопасных технологий получения этого металла".
Бериллиевое производство также не стояло на месте, развивалось. В 1956 году на заводе освоили получение оксида бериллия высокой чистоты. В 1960-х из него начали изготавливать компоненты электронных приборов, используемых в авиации и ракетостроении, так называемую керамику. А насколько важен был приборный бериллий, можно судить по словам одного из ракетчиков, адресованных заводчанам: "Без качественного приборного бериллия мы рискуем попасть ракетой вместо военной базы Диего-Гарсия, к примеру, в Усть-Каменогорск…" Комментарии, как говорится, излишни.
В середине 1960-х на УМЗ наладили промышленный выпуск металлического бериллия и изделий из него. Именно бериллиевая "скорлупа" являлась оболочкой, отражающей нейтроны, в ядерных зарядах атомных бомб. А еще — усть-каменогорский бериллий работал в качестве такого отражателя в энергетических атомных реакторах, применялся в аэрокосмической, в том числе и боевой, технике. Например, из него были сделаны телескопические стойки стационарного спускаемого аппарата для исследования Луны, целый ряд деталей знаменитого "Лунохода", тормозные диски легендарного космического челнока "Буран"…
Фаина Ермакова на завод пришла в 1956 году аппаратчиком бериллиевого производства, работала и крановщицей. 30 лет "ульбинского" стажа. Награждена орденом Трудового Красного Знамени.
"Как сейчас помню первый день на заводе. Пришли в гардероб, надели огромного размера спецодежду. Суконные брюки пришлось подвязать на груди, штанины поверх сапог закатали валиком — хотя обувь и 41 размера, но суконные гачи внутрь не заправлялись. Прорезиненный фартук почему-то постоянно закручивался вверх; чепчик наползал на глаза; нарукавники — как надутые пузыри. Респираторов "лепесток" в то время не было, а те, что выдавали тогда, представляли собой два блюдца на щеках: ничего из-за них не видно. В таком одеянии даже шагать было сложно, а ведь надо еще и работать!..
Мы, девчонки, работали на прессах. Все вокруг льется. Дренаж работал плохо, и приходилось вручную собирать пульпу в ведра и выливать на проход к зумпфу, который толком не успевал откачивать. Мокрота, агрессивная среда приводили к тому, что многие из нас болели. Ходили к врачам, лечились и… снова работали. Мы были молоды, знали, что заняты важным делом, и ощущали, что нам весело и интересно!"
Датой создания являющегося сегодня наиболее мощным на заводе уранового производства принято считать 1967 год. Именно тогда начал работать знаменитый на УМЗ восьмой цех. Но можно смело говорить, что свои первые шаги это производство сделало значительно раньше. Еще в 1953-м вошло в строй первое урановое подразделение завода. Спустя год впервые получена закись-окись урана. Еще через два года изготовлен его тетрафторид. В разгар "холодной войны" львиная доля урановой продукции использовалась для ее дальнейшей переработки в оружейные уран и плутоний. Ими снаряжались атомные боеприпасы — головные части стратегических ракет и сверхмощные бомбы.
До сих пор в открытой печати не было упоминаний, что кто-либо в мире, помимо УМЗ, владеет уникальной технологией выпуска трехслойных керамических тепловыделяющих элементов для энергетических установок летательных аппаратов. Согласно недавно обнародованным данным, самолет с реактором вместо привычного двигателя был построен и успешно испытан. На ядерной подлодке проекта 705 в реакторе также использовали топливо, изготовленное на Ульбинском металлургическом. Именно это судно, по свидетельствам специалистов, стало "рывком, позволившим осуществить военно-техническое превосходство СССР над западным блоком", кораблем, непревзойденным по скорости и маневренности!
Лауреат премии Совета министров СССР, кавалер ордена "Знак Почета", Почетный гражданин Усть-Каменогорска Альберт Гофман и по сей день трудится на УМЗ директором Выставочно-информационного центра, впервые переступив порог заводской проходной в 1953 году.
"Именно тогда с путевкой молодого специалиста я приехал в Усть-Каменогорск работать на "объект Соболева". В городе действовал единственный автобусный маршрут Защита — Усть-Каменогорск. Как найти этот "объект"? Решать эту проблему я должен был сам. Это была только первая сложность моего пребывания здесь. Спрашивал у прохожих, где найти искомое, но никто не знал. Предприятие было окружено плотной завесой секретности. Проблему эту я решил лишь в режимном отделе городского исполкома…
В августе 1953-го на предприятии работали три основных цеха. Основное производство по переработке урана в этот момент еще только строилось. И сюда со всех концов страны с путевками Средмаша группами и поодиночке непрерывно приезжали молодые специалисты: инженеры, техники, выпускники профтехучилищ. Возраст будущих хозяев предприятия — 18 – 22 года. Желание проявить себя было заметно в глазах каждого. Создавался прекрасный коллектив из молодых, обученных, знающих и главное — желающих работать людей. На фундаменте, построенном нами, до сих пор стоит завод".
Юрий Бурых