Может ли в Усть-Каменогорске появиться центр детской онкогематологии?

Как и где лечатся несовершеннолетние восточноказахстанцы с онкологическими и гематологическими заболеваниями, почему скрининги не могут радикально изменить картину с выявляемостью рака у детей и как диагностировать злокачественное новообразование по фотографии, рассказала детский онкогематолог Елена Шипулина.

Можем, но не на местах

С 2019 года направления онкологии и гематологии объединили, отдав пациентов в подведомственность единственному специалисту в регионе. Сейчас под наблюдением детского онколога и гематолога находятся 214 детей из ВКО. 158 из них имеют злокачественные новообразования, в том числе лимфомы и лейкозы.

— По части онкологии на первом месте у нас стоят острые лейкозы — 34 процента, на втором месте опухоли головного мозга — 16 процентов, затем нейробластомы — 12 процентов, — констатирует главный детский онкогематолог ВКО Елена Шипулина.

Елена Владимировна отмечает: половину всех пациентов с опухолями составляют дети от 3 до 15 лет. Доля малышей и подростков старшего школьного возраста равна 36 и 9 процентам соответственно.

По информации управления здравоохранения ВКО, основное лечение, к которому относятся оперативные вмешательства и химиотерапия, дети могут получить только в двух республиканских центрах. Речь идет о Национальном научном центре материнства и детства Корпоративного фонда "University Medical Center" в Нур-Султане  и Научном центре педиатрии и детской хирургии в Алматы.

А в родном регионе маленьким пациентам предоставляют лишь поддерживающую терапию, в которую входят динамическое наблюдение, консультативная помощь, диагностические исследования, амбулаторное лекарственное обеспечение. Услуги паллиативной помощи в области пациентам младше 18 лет тоже оказывают.

Но почему детей не лечат на месте? Неужели нельзя нарастить мощности областного многопрофильного Центра онкологии и хирургии, который успешно работает со взрослым населением? По информации облздрава, лицензии для работы с детьми центр не имеет и получать ее не планирует.

— Здесь, скорее всего, вопрос рентабельности. Не так много детей, чтобы открывать какой-то большой центр в Восточно-Казахстанской области. Он не будет себя окупать, — считает Елена Шипулина. — На сегодняшний день всего два центра по республике. Пока что так. Все-таки это дорогостоящее лечение, и на одного пациента в год уходит в среднем 10 – 15 миллионов тенге. И оборудование дорогое. Есть еще нехватка кад­ров. Если говорить о лечении именно онкологии, то тут ведь нужен детский онкохирург.

Специалист отмечает: на транспортирование ребенка в республиканские центры уходит день или два. Малышей и подростков в критическом состоянии на лечение доставляют с помощью  санитарной авиации.

— Идут разговоры о том, что мы готовимся к запуску Центра гематологии. Я надеюсь, что в ближайшем будущем дети смогут получать лечение в ВКО на базе этого Центра, — подчеркнула Елена Шипулина. — Врачей для работы в нем планируется обучать за рубежом.

Благодарная болезнь

— Эффективность лечения некоторых видов детских онкологических заболеваний в нашей стране достигает 70-90 процентов, — говорит Елена Шипулина. — Речь здесь даже не о выживаемости, речь о полноценной жизни. Детская онкология в отличие от взрослой благодарна. Опухоли хорошо поддаются лучевой терапии, а дети хорошо отвечают на высокодозную химиотерапию. Все лечение для детей с онкологией в Казахстане оказывается бесплатно.

При этом специалист не скрывает: есть родители, которые настроены категорически против отечественной медицины. Они ищут помощь в других государствах, собирают деньги на дорогостоящие медицинские услуги. К сожалению, в некоторых случаях потраченное на сбор средств время играет с больным ребенком злую шутку.

— Одного нашего пациента родители увезли в другую страну на лечение. Там он и умер, — с грустью вспоминает Елена Шипулина. — Были и такие, которые после лечения в других странах возвращались в Казахстан.

Но есть и позитивные истории лечения детей за границей. А иногда наши специалисты и сами  предпочитают довериться иностранным коллегам.

— В случае редких раков собирается специальная республиканская комиссия, и решается вопрос лечения за рубежом, — говорит собеседница.

Онкогематолог указывает на позитивную тенденцию. В последние годы шансы ее пациентов не только на качественное лечение, но и на качественную жизнь после этого лечения значительно возросли.

— Я считаю, что лечение находится на хорошем уровне. Например, саркома — самый злокачественный рак, который поражает конечности. Он диагностируется преимущественно у подростков. Если раньше детей с подобным диагнозом ждала однозначная ампутация и последующая инвалидность, то теперь врачи научились сохранять конечности, — сообщает врач. — Или взять пациентов с гемофилией. Раньше препараты для свертываемости крови были редкостью. Сейчас наши больные получают их на постоянной основе и ходят на своих ногах. Нет артритов и артрозов от кровоизлияний, нет различных побочных эффектов.

Не скрининг, а мама

Удивительно, но несмотря на то, что дети регулярно проходят медосмотры, уловить онкологию на самых ранних стадиях удается редко.

— Выявлять детские онкологические процессы весьма трудно. До тех пор, пока опухоль не достигнет больших размеров и не сдавит близлежащие органы, боли нет, — поясняет онкогематолог.

И так как ребенок активно растет параллельно с ростом опухоли, зачастую жаловаться на неприятные ощущения он начинает очень поздно. А сопутствующие серьезному заболеванию симптомы, такие как необъяснимая слабость, бледность, изменение поведения, тошнота и рвота, родители часто списывают на переутомление или легкую простуду и упускают драгоценное время. А ведь в некоторых случаях опознать рак можно даже по фото, главное, быть внимательнее.

— Есть такой диагноз, который называется ретинобластома. Он диагностируется у новорожденных детей. Встречается редко, но бывает. И тут главным диагностом являются родители. Когда они фотографируют ребенка, на фото один глаз светится белым, а другой — красным. Это явный признак ретинобластомы. И при выявлении этого заболевания на ранних стадиях ребенку можно сохранить глаз, — констатирует врач.

По мнению Елены Владимировны, скрининги не смогут компенсировать беззаботное отношение взрослых к состоянию ребенка.

— Низкий уровень онконастороженности — главная проблема детской онкологии в Казахстане. Показатель диагностики рака у детей на первой – второй стадии составляет всего 40 процентов. На третьей и четвертой стадии — 60 процентов, — приводит цифры специалист.

Елена Владимировна подчеркивает: онконастороженность низка не только у родителей, но и у молодых врачей-педиатров, которые в своей практике еще не сталкивались с онкопатологиями. И проработка этой проблемы может решить множество других проблем, нарастающих вслед за "прихрамывающей" диагностикой как снежный ком.

P.S. Шестого апреля в ходе онлайн-брифинга руководитель управления здравоохранения ВКО Ермек Омарбеков отметил, что в Усть-Каменогорске идет строительство гематологического центра.

Елизавета Седых