Кисет удачи

Не добралась.

...Уже после Победы отец Людмилы узнал, что расшитый заботливой рукой мешочек почти всю войну был всего в нескольких шагах от него – у однополчанина! Сегодня он – убеленный сединами ветеран, который не так давно приезжал в наш город из Санкт-Петербурга, чтобы поблагодарить Люду за кисет удачи. По словам фронтовика, он спасал его от смерти даже в самых страшных боях.

Летом 1945 года в Восточный Казахстан стали возвращаться демобилизованные солдаты. А от отца девятилетней Люды и ее младшего брата Коли не было никаких вестей. И похоронка тоже не приходила. Ребята бросались во двор при каждом скрипе калитки.

Но ее распахивал разве что ветер.

- Тогда я решила написать папе письмо, - вспоминает Людмила Блинова (в девичестве Фомина). - Просила его вернуться несмотря ни на что. Отец вернулся примерно через две недели. Обнял нас и сказал, что если бы не мое письмо, то еще долго бы оставался на службе в Подмосковье. Их полк еще не демобилизовали, и они продолжали служить - протягивали линии связи, разорванные в боях.

***

"Дорогой папа, родненький наш, здравствуй! Почему ты не идешь домой? Уже вернулись и председатель колхоза, и соседские мужики. Кто-то без ножки, но все равно пришел. Приезжай скорее, хоть покалеченный, хоть какой, мы тебя ждем всем сердцем! Бабушка стала хворать, ей тяжело растить нас с Колей, но мы ей помогаем. Встаем с петушками и идем на базар из Уварово в Глубокое. Продаем там огурчики, морковку и табачок. У меня за спиной мешочек и еще по сумочке в каждой руке у меня и у Коли. Коля всю дорогу держит меня за руку, чтобы не страшно было. Пап, может, ты женился, потому не едешь? Так ты приезжай к нам с этой тетей..."

- Как рассказал папа, письмо пришло, когда он был на посту, на вышке, - вспоминает Людмила Ивановна. - Солдат, который получил этот треугольничек у почтальона, увидел, что он подписан детской рукой. Рассмеялся, смотрите, говорит, Ивану Васильевичу девчушка его пишет! Давайте почитаем, чего там малая накалякала! Ребята думали, что это детское поздравление с Победой и привет отцу, потому не постеснялись открыть его. Все равно зачастую письма вслух зачитывали. А начали читать, все и прослезились. Об этом мне уже потом папин сослуживец говорил. Каждый вспомнил свою семью, своих детей. Тут к солдатам зашел замполит и отругал, что они в рабочее время сидят без дела, письмо отобрал, начал читать - нахмурился. Сказал бойцам, чтоб послали моего отца к командиру, когда его вахта закончится. И молча вышел.

***

"Папа, как ты? Хорошо ли вас кормят на службе? Здоров ли? Мы сейчас не болеем. Прошлым летом у меня малярия была, я тебе писала уже про то, не знаю, получил ли письмо. Тогда меня, видно, чесночок спас. Дед-травник проходил мимо нашего дома, а я сидела на завалинке в ознобе, увидела у него связку дикого чесночка. Он не пожадничал, угостил, хотя продавать его нес. Наелась я чесночка с горьким хлебом и проспала несколько дней. Потом мне лучше стало. Сейчас хлебушек такой же горький кушаем темно-зеленого цвета, его в колхозе всем понемножку дают. А пшеницу мы, ученики школы, растим для солдат, вам силы нужны, чтобы врага гнать. Сначала пропалываем ее, нам учительница тряпочки дает обмотать ручки, а то можно травой ороситься. Потом в хранилищах, под землей которые, засыпаем зерно в мешки, они потом на фронт идут. Так же и с картошечкой, морковкой колхозной поступаем. Папа, ты бы приехал, лопатку починил, а то она обломалась, когда я огород копала, теперь поломанной приловчилась копать..."

- Отец шел в штаб, а про себя думал: в чем провинился? Заходит, а командир смурной сидит, - пересказывает слова родителя Людмила Блинова. - Ну все, точно что-то не так сделал. А командир отцу письмо протягивает и говорит: "Ну и девчонка у тебя, бойкая, такое написала, только с третьего разу дочитать смог, все ком к горлу подступает. Ты, Иван Васильевич, собирайся домой, мы тебе увольнительную готовим, утром принесем. Дома ты нужнее".

***

"Папа, родной наш, мы так хотим, чтобы ты живой был. Кроме тебя и бабушки у нас никого нет. Бабушка старая, болеет. Мы по маме и по тебе шибко скучаем. Только мамочку уже не увидеть, мы к ней на могилку ходим. Если бы не война, ты бы не уехал и мама бы не пошла вместо дядьки-скотника в колхоз работать и не покалечилась бы там. Снова в детский дом не пойду. Лучше сбегу и сама с Коленькой жить буду. Мы сейчас сами прокормиться можем. Даже весной, когда ничего еще не вырастает, лезем на горки и заячью капустку едим. Папа, пусть хотя бы ты живой будешь. Я в школе с другими девочками кисет вышивала и платки для солдат. Думала, вдруг так получится, что мой подарок тебе достанется. Тогда бы он хранил тебя от беды. Я в него молитвы "зашивала", просила от пули уберечь и от всего нехорошего..."

- Когда отец стал собираться домой, однополчане понесли консервы, мыло - все, что было у солдат, - продолжает Людмила Ивановна. - Кто-то даже свой вещмешок отдал, чтобы гостинцы сложить. Это, говорят, Людмилке твоей подарок от нас. А один боец, Григорий Иванович, подходит к отцу и кисет показывает, мол, смотри, твоя дочка мне его с приказом прислала. Я этот приказ выполнял, как будто военный. На мешочке написано "Бей врага, гони с нашей земли!", а ниже подпись: "Людмила Ивановна Фомина". Папа аж глазам не поверил. Оказывается, мой подарок всю войну в нескольких шагах от него был. Невероятное совпадение, что кисет, присланный случайному солдату оказался в нескольких шагах от отца... Солдат попросил передать мне искренний привет, но кисет не отдал, оставил на память.

***

Несколько лет назад Григорий Иванович приезжал в Уварово из Санкт-Петербурга.

- В деревне он сходил на могилу моего отца, узнал мой усть-каменогорский адрес и приехал, - вспоминает собеседница. - Ему дочь помогла собраться в дальнюю дорогу, настояла, что нужно обязательно посмотреть на девчонку, которая всю войну его спасала. Я было рассмеялась, а он взглянул строго и стал рассказывать, сколько раз мой подарок его от ранений и смерти уберегал. Григорий Иванович почему-то решил, что мешочек с вышитым цветком стал его оберегом.

- Как иду в бой, приложу руку к карману, где кисет лежит, и прошу помощи, - объяснял фронтовик. - Однажды очень тяжелый бой случился. Из нашего полка многие погибли, всего три человека оказались не ранены. И я в их числе. Хотя пуля задела воротник гимнастерки, в сантиметре от шеи прошла, даже свист ее слышал. А немцы тогда словно сами на мои пули бежали, столько врагов я еще никогда не бил. Другой раз обронил кисет, пополз по траншее за ним, а на то место, где я должен был находиться, снаряд сбросили.

***

Григорий Иванович гостил у девочки Людмилки, которая уже стала бабушкой, два дня. Все это время они не вставали с табуреток на маленькой кухне. Рассказывали друг другу о войне.

- Как получил твой кисет, почему-то подумалось, будто дочка его прислала. Недаром ты Ивановна, - сказал на прощание ветеран.

- Так и распрощались, как родные, - вздыхает 78-летняя Людмила Ивановна.

Сейчас она не помнит фамилии сослуживца отца и забыла, куда спрятала бумажку с его телефоном. Но мысленно каждый раз поздравляет названного отца с Победой.

Анастасия Строкова